комната

Жила-была девочка, такая простая,
что рядом с ней на цариц посмотришь и скажешь: «вот дуры».
Жаль, что воздушные замки не соблюдают
правил архитектуры.

Счастья нет. Ни больше, ни меньше.
Плакать – терплю, но в плечо бы уткнуться.
В ней как будто тысяча женщин.
Но ни к одной нельзя прикоснуться

Лето: ни птиц, ни лиц и ни имени.
Лишь ветер. Ветер и дождь с полей.
А ты… ты… ты не люби меня.
И не жалей.

Хочется, хочется… да вряд ли чего-то хочется.
Ты сидишь в своей комнате три на четыре
и ждёшь, онемев, когда всё это кончится.
И никого нет ни в комнате, ни в квартире, ни в мире.

Приходит старость, приходит осень.
Ни рисунков больше, ни слов, ни песен.
Она лишь стоит у окна и произносит:
«Господи, как ты чудесен».

Мои руки дрожат, мои руки трясутся.
Сердце, истёртое о безрассудства,
стучит на свои три четверти время,
и это ничего никогда не изменит.
Как бы быстро ни рос бамбук —
он остаётся пуст.
А мне остаётся дрожание рук.
И — грусть.

Идолы, плачьте вместе со мною.
Разжигайте во мне паранойю.
Белый ангел кружит над нею,
и чем болотистее, тем виднее.
И чем болотистее, тем прекрасней.
В вязком воздухе ни слова о счастье.
В сером мире горизонт слишком тонок.
Это знает каждый подонок.
Сказал про первое, говори про второе.
Не нужно нас считать дураками.
Серое небо так низко, что вскоре раздавит героя.
Но до него не достать руками.

Комната: сердце и время стучат
одни. И ныне, и впредь.
А мне остаётся голос, чтобы молчать.
И тело, чтобы стареть.

17.03.12.